Глава тринадцатая. Николя Флямель

Дамблдор в самом деле убедил Гарри не искать больше зеркало Эйналеж [43] , и весь остаток каникул накидка-невидимка пролежала сложенной на дне сундука. Но забыть о том, что он видел в зеркале, Гарри не смог, как ни старался. У него опять начались кошмары. Снова и снова во сне к нему приходило знакомое видение – вспышка зелёного света, отнимающая у него его родителей, и скрипучий высокий голос, надрывающийся от смеха.

– Прав был Дамблдор – это зеркало запросто может с ума свести, – сказал Рон, когда Гарри поведал ему о своих снах.

Гермиона приехала за день до начала занятий. У неё о происшедшем было особое мнение. С одной стороны, в неё вселяла ужас идея, что Гарри три ночи подряд ходил по школе ("А что, если бы Филч тебя поймал!"), а с другой – она огорчилась, что он так и не узнал, кто такой Флямель. Они уже почти совсем отчаялись найти упоминание о Флямеле в библиотечной книге, хотя Гарри по-прежнему был уверен, что где-то видел это имя. Началась новая четверть, и им снова пришлось ограничить свои поиски; всё, что они могли себе позволить – это несколько минут там и сям на перемене. У самого Гарри времени было ещё меньше, чем у остальных, из-за квиддичных тренировок.

Вуд взялся за команду ещё более серьёзно, чем прежде. Снег сменился нескончаемыми холодными дождями, но даже это не охладило его рвения. Уизли в один голос жаловались, что Вуд их совсем загонял, но Гарри был на его стороне. Если они обыграют в следующем матче Хафлпаф, то впервые за последние семь лет Грифиндор окажется впереди Слизерина в общем зачёте. В дополнение к тому, что Гарри очень хотел выиграть, он заметил, что когда он сильно устаёт на тренировках, у него по ночам бывает меньше кошмаров.

Один раз, во время особенно мокрой и грязной тренировки, Вуд огорошил всю команду неприятным известием. Всё началось с того, что он страшно разозлился на близнецов, которые постоянно пикировали друг на друга и делали при этом вид, что чуть не падают с мётел.
– Да прекратите, наконец, выпендриваться! – заорал он. – С подобным отношением к делу мы как раз и проиграем! На этот раз судить будет Снейп, и уж он-то любую зацепку использует против Грифиндора!

Услышав это, Джордж Уизли и в самом деле свалился с помела.
– Снейп? – булькнул он, отплевываясь и стирая с лица жидкую глину. – С каких это пор он квиддичным судьёй заделался? Как это он станет честно судить – мы же можем Слизерин обойти!
Все остальные тоже спустились на землю рядом с Джорджем и начали кричать.
– А я-то тут при чём? – оправдывался Вуд. – Вот я и говорю – играть придётся предельно чисто, чтобы Снейпу не к чему было придраться.

Отличная идея, подумал Гарри. У него, впрочем, была своя собственная причина, по которой Снейпа и квиддич стоило держать раздельно…
Как обычно, вся команда после тренировки задержалась поболтать, но Гарри направился прямиком в общую комнату Грифиндора, где и нашёл Рона и Гермиону за шахматами. Шахматы были, пожалуй, единственным занятием, в котором Гермиона была не на самом высоком уровне. Рон и Гарри считали, что ей это чрезвычайно полезно.

– Не приставай пока что ко мне, – сказал Рон, когда Гарри подсел к нему. – Мне тут надо сосредо…
Тут он увидел выражение на лице Гарри.
– Ты чего? Ну у тебя и вид.

Очень тихо, так, чтобы никто другой не услышал, Гарри рассказал им обоим о внезапном, зловещем рвении Снейпа быть судьёй на следующем матче.
– Тебе нельзя играть, – тут же сказала Гермиона.
– Скажи, что ты заболел, – сказал Рон.
– Сделай вид, что ты сломал ногу, – предложила Гермиона.
– Или действительно сломай ногу, – сказал Рон.
– Не могу, – вздохнул Гарри. – У нас нет запасного искателя. Если я не выйду, Грифиндор не сможет играть совсем.

В этот момент в комнату буквальным образом ввалился Невиль. Как он ухитрился пролезть в дыру за портретом, было совершенно неясно, потому что ноги у него были крепко прижаты одна к другой. Ребята сразу же распознали сглаз-ноговяз. Похоже, что в башню ему пришлось припрыгать.
Все просто покатились со смеху – все, кроме Гермионы, которая вскочила и быстро применила противосглаз. Ноги Невиля расцепились и он поднялся, дрожа и шатаясь.

– Что случилось? – спросила Гермиона, осторожно ведя его к креслу рядом с Гарри и Роном.
– Это Малфой, – слабо ответил Невиль. – Мы около библиотеки встретились. Он сказал, что давно ищет кого-нибудь, на ком потренироваться.
– Ты должен пойти к Макгонагелл! – настаивала Гермиона. – Надо на него пожаловаться!

Невиль покачал головой.
– Да ну, чего я выступать буду, – пробормотал он.
– Нет уж, Невиль, ему ни в коем случае спуску давать нельзя! – сказал Рон. – Он привык через всех перешагивать, но это не повод перед ним расстелиться, чтобы ему удобнее было.
– Вам необязательно мне выговаривать, что у меня недостаточно храбрости, чтобы быть в Грифиндоре. Малфой мне уже это доказал, – выдавил Невиль.

Гарри пошарил в кармане своей мантии и выудил шоколадную жабу – последнюю из той коробки, которую Гермиона прислала ему на Рождество. Он протянул её Невилю, который, кажется, собирался зареветь.
– Ты один дюжины Малфоев стоишь, – сказал Гарри. – Тебя разборная шляпа куда поместила? В Грифиндор. А Малфой где? В поганом Слизерине.

Дрожащие губы Невиля сложились в слабую улыбку, и он начал разворачивать жабу.
– Спасибо, Гарри… Я, пожалуй, спать пойду… Хочешь, бери вкладыш – ты их, вроде, собираешь?

Невиль ушёл, а Гарри стал рассматривать карточку Знаменитого Колдуна.
– Опять Дамблдор, – сказал он. – Он мне самым первым по…
Он ахнул. Уставился на обратную сторону карточки. Потом перевёл глаза на Рона с Гермионой.
– Я его нашёл! – прошептал он. – Я Флямеля нашёл! Я же говорил, что я это имя где-то раньше видел – в поезде, когда мы сюда ехали! Слушайте: "Известен победой над чёрным колдуном Гриндельвальдом в 1945 году. Открыл двенадцать применений крови дракона. Также знаменит работами в области алхимии со своим коллегой, Николя Флямелем"!

Гермиона вскочила. Такой взволнованной они её не видели с тех самых пор, когда им раздавали отметки за самую первую домашнюю работу.
– Стойте здесь! – бросила она, и помчалась вверх по лестнице, к своей палате. Гарри и Рон успели лишь обменяться озадаченными взглядами, а она уже сбегала вниз, держа в руках огромную старую книгу.
– Сюда-то мне заглянуть в голову и не пришло! – в волнении шептала она. – Я её уже давным-давно взяла в библиотеке, просто так, как лёгкое чтиво.
– Лёгкое? – начал было Рон, но Гермиона строго велела ему помолчать и принялась лихорадочно перелистывать страницы, неразборчиво бормоча что-то себе под нос.

Наконец она нашла нужное место.
– Так и знала! Так я и знала!
– А нам уже можно разговаривать? – проворчал Рон.

Гермиона не обратила на него внимания.
– Николя Флямель, – торжественно прошептала она, – является единственным известным изготовителем философского камня!
Однако ожидаемого эффекта это заявление не произвело.
– Чего-чего? – переспросили Гарри и Рон.
– Да ну вас обоих, в самом деле! Вы вообще читаете хоть что-нибудь? Смотрите сюда – вот здесь.

Она сунула им книгу, и они прочли следующее:

Издревле алхимические изыскания были направлены в основном на получение философского камня, знаменитой субстанции, обладающей поразительными свойствами. Этот камень обращает любой металл в чистое золото. С помощью него также производят эликсир жизни, который наделяет пьющего его бессмертием. За последние несколько столетий поступало немало сообщений об успешном изготовлении философского камня; в настоящее время единственный известный экземпляр принадлежит господину Николя Флямелю, заслуженному алхимику и поклоннику оперного искусства. Господин Флямель, недавно отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, ведёт уединённый образ жизни в графстве Девон со своей женой Перенеллой (шестисот пятидесяти восьми лет). [44]

– Теперь ясно? – сказала Гермиона, когда Рон и Гарри закончили читать. – Та собака охраняет Флямелев философский камень! Спорим, он попросил Дамблдора, чтобы тот спрятал его в безопасное место – потому что они старые друзья, а он узнал, что за камнем кто-то охотится, и поэтому решил забрать его из Гринготта!
– Камень, который превращает всё в золото, и с которым никогда не умрёшь! - сказал Гарри. – Ничего удивительного, что Снейпу его хочется. Да и кому не захочется!
– И ничего удивительного, что мы не могли найти Флямеля в "Анализе недавних событий в области чародейства", – сказал Рон. – Его вряд ли назовешь "недавним" – в шестьсот-то с лишним лет!

Следующим утром на уроке защиты от Чёрных сил Гарри и Рон записывали под диктовку разнообразные способы исцеления от укусов оборотней, но при этом не прекращали обсуждать, что бы они сделали, если бы у них был философский камень. Когда Рон дошёл до покупки своей собственной квиддичной команды, Гарри внезапно вспомнил о Снейпе и о предстоящем матче.
– Я должен играть, – объявил он Рону и Гермионе. – Если я не выйду, Слизерины подумают, что я струсил, Снейпа испугался. Но я им всем докажу…
– Будем надеяться, что нам не придётся тебя после этого от поля отскребать - сказала Гермиона.

Однако чем ближе к матчу, тем более неуютно становилось у Гарри на душе, несмотря на то, что он продолжал храбриться перед друзьями. Да и у всей команды настроение было неважное. Конечно, возможность обойти Слизерин в кубке школы - это чудесно, они ждали этого целых семь лет, но позволит ли им это судья, который настолько явно представляет противоположные интересы?
Непонятно, чудилось ли это Гарри или нет, но куда бы он ни шёл, он везде натыкался на Снейпа. Временами ему начинало казаться, что Снейп нарочно преследует его, пытаясь подловить его в одиночестве. На уроках зелий Снейп так ужасно относился к Гарри, что они превратились в еженедельную пытку. А вдруг Снейп каким-то образом вызнал, что они догадались про Флямеля и философский камень? С одной стороны, было совершенно неясно, откуда – но у Гарри иногда появлялось жуткое ощущение, что Снейп умел читать мысли.

Когда на следующий день Рон и Гермиона пожелали Гарри ни пуха, ни пера возле раздевалки, он знал, что в глубине души они сомневались, увидят ли они его в живых после матча. Особенно ободряющими такие мысли назвать было сложно. Влезая в алую квиддичную накидку, Гарри вполуха выслушал очередную вдохновенную речь Вуда. Потом он подобрал свой Нимбус.
Рон и Гермиона тем временем выбрали себе места на трибуне рядом с Невилем, который никак не мог взять в толк, почему они так мрачно выглядят и почему они оба захватили на игру свои палочки. Гарри было невдомёк, что они тайком разучивали сглаз-ноговяз. Эта идея им пришла в голову, когда они увидели Невиля, на котором тренировался Малфой, и они решили, что они должны быть готовы применить его на Снейпе – в случае, если им покажется, что он пытается каким-то образом повредить Гарри.
– Ты только не забудь заклинание – Locomotor Mortis, – пробормотала Гермиона, глядя, как Рон прячет палочку в рукаве.
– Да помню я, – огрызнулся Рон. – Хватит нудить!

На выходе из раздевалки Вуд задержал Гарри и отвёл его в сторону.
– Я не к тому, чтобы на тебя давить, Поттер, но если нам когда надо бы поймать щелчок как можно раньше, так это сегодня. Хорошо бы закончить игру прежде, чем Снейпу удастся значительным образом подыграть Хафлпафам.
– Вся школа высыпала! – сказал Фред Уизли, выглядывая в дверь. – Даже… Чтоб мне провалиться – сам Дамблдор посмотреть пришёл!

Сердце Гарри от радости перекувырнулось у него в груди.
– Дамблдор?! – вскричал он и помчался к двери, чтобы убедиться своими глазами. Фред был прав – эту серебристую бороду ни с чем не спутаешь.
Гарри чуть не засмеялся от облегчения. Теперь он был в безопасности. Как бы там ни было, Снейп ни за что не решился бы на него напасть при Дамблдоре.
Возможно, именно поэтому Снейп выглядел чрезвычайно сердито, когда команды вышли на поле. Рон тоже это заметил.

– Никогда не видел Снейпа таким злобным, – сказал он Гермионе. – Смотри - начинают. Ай!
Кто-то задел Рона по затылку – конечно же, Малфой.
– Ах, это ты, Уизли – извини, не приметил.

Малфой широко оскалился, глядя на Краббе и Гойла.
– Интересно, сколько времени Поттер будет цепляться за метлу на этот раз? С кем поспорить? Может, с тобой, Уизли?

Рон не ответил; Снейп только что назначил пенальти в ворота Грифиндора потому, что Джордж Уизли отбил лупильник в его сторону. Гермиона держала руки на коленях, скрестив пальцы всеми возможными способами сразу, и неотрывно щурилась на Гарри, который давал над полем широкие круги наподобие сокола, пытаясь высмотреть щелчок.
– Я, кажется, понял, кого Грифиндоры к себе в команду набирают, – громко начал Малфой пару минут спустя, после того, как Снейп назначил ещё один свободный удар в пользу Хафлпафа без всякой причины. – Всяких несчастненьких, кого пожальче. Поттер, к примеру – у него нет родителей; потом Уизли – у них нет денег. Тебе, Лонгботтом, в сборной самое место – у тебя нет мозгов.

Невиль густо покраснел, но храбро развернулся на своём сиденье и оказался нос к носу с Малфоем.
– Я – я дюжины таких, как ты, стою, – заикаясь, проговорил он.
Малфой, Краббе и Гойл покатились со смеху, а Рон, не отрывая глаз от игры, сказал:
– Молодец, Невиль, так его.
– Ты, Лонгботтом? Да если бы за мозги платили золотом, ты был бы беднее Уизли - если такое вообще бывает.

Нервы у Рона были и так натянуты до предела из-за того, что он переживал за Гарри.
– Малфой, предупреждаю по-хорошему – ещё одно слово…
– Рон! – вдруг вмешалась Гермиона. – Гарри – гляди!

Гарри внезапно ушёл в головокружительное пике, вызвав на трибунах восторженный ропот и крики одобрения. Гермиона вскочила, закусив свои скрещенные пальцы. Гарри нёсся к земле быстрее пули.
– Да, Уизли, везёт тебе сегодня – Поттер, кажется, монетку углядел! – сказал Малфой.

Тут Рон не выдержал. Малфой не успел даже пикнуть, как Рон повалил его на землю. Невиль, недолго думая, перелез через спинку сиденья и бросился помогать.
– Гарри, давай! – завопила Гермиона, вскочив на своё сиденье. Гарри мчался прямо на Снейпа. Гермиона даже не заметила, что Малфой и Рон катаются у неё под ногами; чуть поодаль Невиль, Краббе и Гойл исчезли в облаке пыли, из которого доносились вскрики и время от времени высовывались мелькающие кулаки.

В воздухе над полем Снейп повернул своё помело боком – как раз вовремя, чтобы заметить, как рядом с ним промелькнуло что-то алое. Гарри чудом проскочил мимо - между ними оставалось не больше ладони – и в следующее мгновение вышел из своего пике, победно вытянув вверх руку, в которой сверкал щелчок.
– Рон! Ты где? Рон! Игра окончена! Гарри победил! Мы победили! Грифиндор впереди! – верещала Гермиона, приплясывая и обнимая Парвати Патил, которая сидела в переднем ряду.

Гарри затормозил свою метлу в полуметре от земли и соскочил с неё. Он не верил собственным глазам. Он выиграл матч – всё уже закончилось; игра продолжалась едва ли пять минут. Ликующие Грифиндоры высыпали на поле. Неподалёку приземлился Снейп – лицо у него побелело, губы были сжаты в нитку. Потом Гарри почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука, посмотрел вверх и увидел улыбающееся лицо Дамблдора.
– Превосходно, – сказал Дамблдор, понизив голос так, чтобы его слышал только Гарри. – Я очень рад, что ты занимался делом, вместо того, чтобы ходить и дуться про зеркало… чудесно…

Снейп злобно сплюнул.

Гарри задержался в раздевалке, и выходил оттуда последним, в одиночестве. Надо было отнести Нимбус в сарай, где хранились мётлы. Он чувствовал себя совершенно счастливым. Сегодня он и вправду мог собой гордиться – теперь никто не мог сказать, что он всего лишь дутая знаменитость с известной фамилией. Он всей грудью вдыхал вечерний воздух, который, казалось, был напоен какой-то особой сладостью. Ступая по мокрой траве, он заново переживал события последнего часа, слившиеся в один радостный ком: Грифиндоры, бегущие к нему, поднимающие его на свои плечи; Рон и Гермиона, прыгающие от радости на трибунах (Рон кричал что-то, пытаясь унять сильное кровотечение из носа)…
Гарри тем временем уже подошёл к сараю. Облокотившись на сбитую из досок дверь, он поднял глаза на Хогвартс, в окнах которого отражалось красноватое заходящее солнце. Грифиндор – впереди! Он добился своего, доказал им всем – особенно Снейпу!

Кстати, о Снейпе…
Высокая фигура в плаще с капюшоном быстро сбежала по парадным ступеням замка. Кто-то явно не хотел, чтобы его заметили – фигура направилась к запретному лесу, спеша изо всех сил. Чем дольше Гарри наблюдал за нею, тем прочнее выветривалась у него из головы недавняя победа. Он сразу узнал эту припадающую, скрытную походку. Снейп украдкой сбежал в лес в то время, как все остальные были за ужином. Что ему там было нужно?
Гарри вскочил на свой Нимбус и взлетел. Бесшумно скользнув над замком, он успел заметить, как Снейп вошёл в лес. Он последовал за ним.

Кроны деревьев сошлись так густо, что уследить, куда Снейп направлялся, было очень сложно. Гарри летал кругами, спускаясь всё ниже и ниже, чуть не задевая за деревья, пока не услышал голоса. Он полетел в их направлении и бесшумно опустился на огромный старый бук.
Он осторожно пополз по толстой ветке, крепко сжимая помело и стараясь разглядеть что-нибудь сквозь листву.
Прямо под ним, на тенистой опушке, стоял Снейп – но он был не один. С ним был Квиррел. Выражение его лица Гарри рассмотреть не мог, но заикался он ещё хуже, чем обычно. Гарри напряг слух, пытаясь поймать их разговор.

– … п-почему т-т-ты вдруг решил именно зд-десь в-встретиться, не п-п-пойму…
– А я просто решил поболтать наедине, – ответил Снейп своим ледяным голосом. – В конце концов, ученикам про философский камень знать не положено, не так ли?
Гарри наклонился вперёд. Квиррел принялся бормотать что-то неразборчивое, но Снейп его прервал.
– Ну что, узнал, как пройти мимо Хагридова страшилища?
– Н-но… С-с-север, я же…
– Я бы не пожелал тебе иметь такого врага, как я, Квиррел, – сказал Снейп, делая к нему шаг.
– Я… Я п-понятия н-не имею…
– Брось. Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.

Громко заухала сова, и Гарри чуть не свалился с дерева. Когда ему удалось снова обрести равновесие, Снейп говорил:
– … твои дурацкие фокусы. Я жду.
– Н-но… Я и вп-правду н-не…
– Ну, что ж, – перебил его Снейп. – Придётся нам в скором времени продолжить эту беседу – когда у тебя будет время достаточно подробно обдумать этот вопрос и решить наконец, с кем ты заодно.

Он набросил капюшон себе на голову и широкими шагами покинул опушку. Уже совсем стемнело, но Гарри хорошо видел, что Квиррел остался стоять на месте, как будто окаменев.

– Гарри, где же ты был? – пискнула Гермиона.
– Мы победили! Ты победил! Мы победили! – орал Рон, гулко хлопая Гарри по спине.
– А я Малфою фингал поставил, а Невиль в одиночку пытался отколотить Краббе и Гойла! Он, правда, всё ещё не очухался, но мадам Помфри говорит, что всё будет в порядке. Ну, мы им и вломили, этим Слизеринам! Тебя все заждались в общей комнате, у нас там пир горой, Фред и Джордж стащили из кухни пироги и ещё много всякого.
– Да плевать мне сейчас на это, – сказал Гарри почти беззвучно. – Пойдём, найдём пустой кабинет – я вам такое расскажу…

Прежде чем захлопнуть дверь, он убедился, что в комнате не притаился Брюзга, а потом поведал им, что он услышал и увидел в лесу.
– Мы всё правильно поняли, это и в самом деле философский камень, а Снейп пытается заставить Квиррела помочь ему его достать. Он допытывался, не знает ли Квиррел, как пробраться мимо Пушистика… И говорил что-то про фокусы… Наверное, кроме Пушистика, там ещё что-то есть для безопасности – уйма наговоров, не иначе, а Квиррел, должно быть, напустил какие-то чары против Чёрных сил, и Снейпу надо через них пробиться…
– Не хочешь ли ты сказать, что камень в безопасности только до тех пор, пока у Квиррела хватает смелости противостоять Снейпу? – встревоженно спросила Гермиона.
– Ну, всё – к ближайшему вторнику его там не будет, – сказал Рон.

[43] Если вы до сих пор не догадались, почему зеркало так называется, прочтите это слово (а также надпись на раме) задом наперёд.
[44] Как это ни странно, Флямель с супругой являются лицами историческими. Николя Флямель (1330 – 1418?) – один из крупнейших французских алхимиков своего времени. В 1357 г. владел небольшой книжной лавкой, для которой и приобрёл известный кабалистический папирус, т.н. "Книгу Иудея Авраама". Долгое время (более 20 лет) пытался разгадать "истинный смысл" этой книги (в частности, под видом паломничества совершил длительное путешествие по еврейским общинам Испании – части папируса были написаны на арамейском, которого он не знал, а во Франции тогда евреям жить воспрещалось), положив таким образом начало мифу о том, что она в конце концов открыла ему секрет философского камня. К старости (а прожил он по тем временам неприлично долго) Флямель стал щедрым филантропом, учредил несколько фондов, вкладывал деньги в развитие искусств, что способствовало развитию легенды. Краткое изложение его научных достижений дошло до нас благодаря английскому переводу его трактата "Тайное описание благословенного камня, именуемого философским", вышедшему в 1624 г. Вокруг смерти его жены (и его собственной) рассказывали достаточно различных историй (например, что оба этих события он в точности предсказал и тщательно к ним подготовился) для того, чтобы пошли слухи, что на самом деле они инсценировали похороны и скрылись. Упоминание "оперного искусства" объясняется тем, что в 1761 Флямеля с женой якобы видели на спектакле в парижской Opera. Дом Флямеля, построенный им в 1407 году (рю Монморанси, 51), является сейчас старейшим сохранившимся зданием в Париже; в нём помещается (вполне действующая) корчма "Nicolas Flamel". Знаменитое местечко.

<< — HOME | <<— (12) | (14) —>>
Hosted by uCoz